Авторы:
Чтецы:
Дмитрий Быков: лучшие аудиокниги чтеца
Эта страница наполняется материалами силами реальных читателей, а список книг сортируется благодаря их оценкам. Рейтинг не статичен, его результаты не окончательны, в перспективе он станет одним из самых содержательных и полезных. Оставляйте свои оценки и отзывы, помогайте общему делу, именно вы решаете, какая аудиокнига чтеца Дмитрия Быкова будет находиться на вершине топа.
-
101.
Юлиан Семенов создал самого популярного советского литературного героя за всю вторую половину ХХ века (в первой практически без соперников победил Остап Бендер). Штирлиц давно зажил самостоятельной жизнью, оттеснив на задний план своего создателя.Сюжеты книг о нем забыты, и даже пресловутые «Семнадцать мгновений весны» могут пересказать очень немногие. Кто же такой Юлиан Семенов, интервьюировавший Отто Скорцени, сочинявший городскую прозу, учивший боксировать Никиту Михалкова, едва не погибший во Вьетнаме и основавший первое в СССР независимое издательство? Он написал тридцать томов прозы, из которой не уцелело почти ничего – его приключенческие повести не перечитывают, политические романы и хроники жизни Дзержинского устарели безнадежно, а «Версии» забавляют профессиональных историков. И тем не менее Юлиан Семенов – один из тех, кто обеспечивал семидесятым годам их сложность, глубину и неоднозначные варианты будущего; из тех, кто воспитывал читателя и не давал ему расслабиться. ... Далее -
102.
– Как известно, хороший детектив не тот, где ищут убийцу, а тот, где ищут Бога. Потому что кто убийца, автор знает. Интересно, когда он ищет смысл.Агата Кристи достойно входит в ряд великих британских апологетов Христианства, таких как Честертон, Толкиен, Льюис. Она отстаивает простые ценности здравого смысла и строгого ума.О том, чему учат запутанные истории королевы детектива, мы с вами и поговорим на лекции. ... Далее -
103.
– «Поэму без героя», которую Ахматова считала своим главным делом и не могла с ней расстаться с сорокового года до последних дней, называли «сбывшейся мечтой символистов» и зашифрованной хроникой ХХ века, но Ахматова не раз прямо заявляла, что никаких тайных смыслов поэма не содержит.Это вступает в противоречие с другим ее признанием – «признаюсь, что применила симпатические чернила: я зеркальным письмом пишу». Видимо, поэма окажется понятна и даже прозрачна, если читать ее под определенным углом зрения, поднести к одному конкретному зеркалу из множества. Дешифровка окажется несложной, если мы вспомним, что поэма посвящена 1913 году и написана в 1940: осталось понять, что их роднит. ... Далее -
104.
– Венедикт Ерофеев, безусловно, один из главных русских писателей второй половины XX века.Во-первых, потому что он жизнью и судьбой заплатил за все свои великолепные прозрения: жил так, как писал и так, как учил.А во-вторых, потому что он все предсказал. «Москва-Петушки» – вторая великая русская поэма после «Мертвых душ». Она содержит в себе все главные прозрения русской истории на 50 лет вперед.О том, что из предсказаний Ерофеева оправдалось, мы и будем разговаривать. ... Далее -
105.– Татьяна Догилева являет собой сложный мужской идеал: женщина, с которой хочется быть постоянно, хочется с ней разговаривать, и с ней не заскучаешь! Никогда не возникает той мучительной неловкости, когда все главное уже произошло, а говорить не о чем.Она сочетает – несочетаемое. С одной стороны Догилева красивая, а с другой – вызывающе раскрепощенная и откровенная. Ну а с третьей, что совсем уж невероятно, она окончила историко-филологический класс, прекрасно пишет прозу и очень много читает.И при всем при этом Догилева относится к себе с невероятной критичностью и скромностью. То есть, она женщина, которых не бывает…Увидеть такую у вас и появляется редкий шанс. А на меня уже можно и не обращать внимания. ... Далее
-
106.– Час, проведенный с Райкиным, по интенсивности затрат его мастерства и темперамента, об уме уж не говорю, – стоит нескольких спектаклей, – уверен Дмитрий Быков. Он абсолютный актер – из тех, что уже машинально, без усилия, для каждого слова подбирает четкий жест, для любой мысли – маску, гримаску. И маски его запоминаются.Если бы у российских звезд, как у некоторых западных, был обычай брать деньги за интервью – подозреваю, единственным человеком, имеющим на это полное моральное право, был бы Константин Райкин. «Литература про меня» – проект, инициатором которого выступил поэт, писатель публицист Дмитрий Быков. Он же ведет творческие вечера, где известные люди рассказывают о книгах, которые на них повлияли, сформировали, без которых они не мыслят себя. Выступление в «Прямой речи» становится поводом вспомнить самое любимое из литературы, а литература – прекрасным поводом рассказать о себе. ... Далее
-
107.Джером Дэвид Сэлинджер – самая неразрешимая, самая мучительная литературная загадка ХХ века. Писатель, замолчавший на пике славы. Ушедший в затвор. Только сейчас с 2015 по 2020 год он вернется к нам своими таинственными сочинениями: анонсировано появление пяти его книг, которые дожидались публикации в архиве.Что такое отшельничество Сэлинджера – творческий кризис или великая победа, которую можно было осуществить только в одиночестве? Ответ на этот вопрос мы узнаем в конце 2015 года. Но, конечно, еще до выхода первого романа – военного, автобиографического романа, мы попытаемся догадаться, что же с ним такое произошло. ... Далее
-
108.
Шварц – такое же простое и очевидное чудо, как его герои, как его язык, как простые реплики его пьес, заставляющие блаженно рыдать; его тридцатилетнее творчество, его шестидесятидвухлетнее присутствие среди нас, его советских соотечественников,– непредставимо, ему неоткуда было взяться. А с другой стороны – что может быть естественней, чем сказочник в аду?В сказках Шварца не происходит почти ничего собственно чудесного («Снежная королева», «Дракон», «Обыкновенное чудо» и многих других). Он старается спрятать чудеса за сцену или над сценой: никто не видит, как Ланцелот побеждает Дракона. Этого быть не может, и лучше этого даже не воображать. ... Далее -
109.
Ариадна Эфрон – девочка с «венецианскими глазами». Дмитрий Быков не раз называл Ариадну Эфрон – своим идеалом.Он считает ее самой красивой, самой обаятельной женщиной в русской литературе XX века. И говорит о ней всегда только в превосходных степенях.Дочь Марины Цветаевой и Сергея Эфрона, девочка с «венецианскими глазами», бесконечно одаренная, бесконечно трагическая Аля… ... Далее -
110.
Александр Вертинский – это мост между поэзией Серебряного века, последним классиком которого он стал и 50-ми годами, когда в России появилась авторская песня.Почему этот фольклор интеллигенции начался с Вертинского? Какова была его роль? Почему именно Вертинский создал один из самых обаятельных литературных образов, одну из самых прекрасных литературных масок конца Серебряного века?Обо всем этом мы поговорим, попытавшись вспомнить о нем не только как о замечательном артисте, но и как о большом поэте. Так называл его Маяковский, а добиться такого комплимента от Маяковского было очень нелегко. ... Далее -
111.
Михаил Ефремов долго не соглашался читать лирику, из-за якобы плохой памяти и большой ответственности. Но ему понравилось!Сначала Быков уговорил его прийти на «Литературу про меня». Вечер прошел феерично, зритель поднажал, закидал записками с просьбой об отдельном вечере поэзии. После которого стало абсолютно ясно, что дуэт Ефремов-Быков должен продолжать совместные выступления!«Стихи про нас» – это любимые стихи Михаила Ефремова и Дмитрия Быкова в их же прекрасном исполнении. Впрочем, экспромты по заявкам из зала также возможны. «Заказывать» лучше из списка «Сто любимых стихотворений Быкова», который есть в открытом доступе.Кроме того, зритель станет свидетелем премьеры: Быков обещал написать два новых стихотворения специально к этому поэтическому вечеру. «Стихи про нас» станут новым циклом лектория «Прямая речь» и новой традицией. ... Далее -
112.
– Рискну сказать, что ключевой текст Ахматовой – крошечное предисловие к «Реквиему», и даже две строчки из него – ответ на вопрос: «– А это вы можете описать? И я сказала: – Могу».Если б она даже не описала – то есть ничем не доказала абсолютной власти над собой и над словом, – этого «могу» было бы совершенно достаточно, чтобы остаться в истории русской литературы и вызвать негодование властей. Сверхчеловек – не тот, кто говорит «Хочу», а тот, кто в тюремной очереди говорит «Могу». ... Далее -
113.
Ариадна Эфрон – девочка с «венецианскими глазами». Дмитрий Быков не раз называл Ариадну Эфрон – своим идеалом.Он считает ее самой красивой, самой обаятельной женщиной в русской литературе XX века. И говорит о ней всегда только в превосходных степенях.Дочь Марины Цветаевой и Сергея Эфрона, девочка с «венецианскими глазами», бесконечно одаренная, бесконечно трагическая Аля…Отношение Быкова к Ариадне Эфрон – это редкий случай идеальной любви к женщине в литературе. И прочитать о ней лекцию – давняя мечта и задумка. Другое дело, что до сих пор не было уверенности, что к этой лекции готов слушатель лектория. Но теперь – момент настал.Лекция о том кем была и кем могла бы стать Ариадна Эфрон, наконец состоялась. ... Далее -
114.Александр Жолковский – один из пионеров структурной лингвистики и один из самых известных исследователей русской литературы, не так часто приезжает в Москву. Он живет теперь в Лос-Анджелесе.Жолковский – это интересно и скандально. Он – открыватель нового взгляда на вещи. И его новый взгляд на литературу и классическую и современную, среди которой мы живем, и его старая диссидентская привычка называть вещи своими именами, и многое другое – все это делает встречу с ним незабываемой.Конечно, это грешное удовольствие. Потому что многое из того, что говорит Жолковский, вслух говорить не принято. Но именно это сообщает его текстам то высокое бесстыдство, которое его любимая героиня – Ахматова считала признаком высокой поэзии. ... Далее
-
115.
Шварц – такое же простое и очевидное чудо, как его герои, как его язык, как простые реплики его пьес, заставляющие блаженно рыдать; его тридцатилетнее творчество, его шестидесятидвухлетнее присутствие среди нас, его советских соотечественников,– непредставимо, ему неоткуда было взяться. А с другой стороны – что может быть естественней, чем сказочник в аду?В сказках Шварца не происходит почти ничего собственно чудесного («Снежная королева», «Дракон», «Обыкновенное чудо» и многих других). Он старается спрятать чудеса за сцену или над сценой: никто не видит, как Ланцелот побеждает Дракона. Этого быть не может, и лучше этого даже не воображать. ... Далее -
116.
Николай Заболоцкий, как мне представляется, один из главных, а может быть, и главный русский поэт ХХ века. И самый загадочный человек в русской литературе.Человек, чья внешность, как сказал один из его итальянских переводчиков «напоминает о провинциальном бухгалтере», был человеком глубочайших внутренних страданий, скрытых прозрений, потрясающих философских откровений. Не говоря уже о том, что музыка его стиха – что в ранние годы, когда он занимался ОБЭРИУтским гротеском, что в поздние, когда писал классические ясные стихи – это музыка самая печальная, самая чистая во всей русской классической поэзии ХХ века. ... Далее -
117.
В «Песнях западных славян» загадочно абсолютно все, начиная с происхождения (в какой степени Пушкин догадывался об авторстве Мериме?): художественный метод – небывалый для Пушкина; совершенно удивительный размер, который он изобрел и русской литературе завещал; фольклорность; и конечно, удивительнее всего там новая интонация, которая сказалась в «Похоронной песне Иакинфа Маглановича». Это не смирение перед смертью – это отношение к смерти как к загадочному путешествию, как к величайшей тайне…Я думаю, что темы, едва намеченные Пушкиным в «Песнях западных славян» развивала и развивает до сих пор вся русская литература. ... Далее -
118.
Корней Чуковский – он же Николай Корнейчук – вероятно, лучший русский критик ХХ века. Наряду может быть, только, со Святополк-Мирским и Марком Щегловым.Чуковский, прославившийся в качестве детского поэта, и безусловно великого детского поэта, гораздо больше сделал в литературе, как открыватель новых имен, новых тенденций, как человек умевший обо всем писать увлекательно, как человек, сформулировавший многие законы нашего ремесла.Чуковский с его парадоксами, вспыльчивостью, увлечениями…человек, который создал собственную эстетическую теорию, согласно которой прекрасно – только бесцельное, а к цели ведет только то, что на самом деле устремлено совсем к другому – прекрасному, чистому эстетическому удовольствию…И в этом смысле Чуковский безусловно – самый успешный критик ХХ века. Потому что он единственный, кто сумел по-настоящему приблизить к читателю и Уитмена, и Уальда, и Маяковского, и Тынянова и, что особенно ценно, себя самого. ... Далее -
119.
Два нобелевских романа о русской революции «Тихий Дон» и «Доктор Живаго» невозможно сравнивать. Однако, в центре каждого из них – женский образ, который проецируется, конечно, прежде всего, на Россию.Шолохов и Пастернак пишут, в сущности, об одном и том же: о женщине, которую в отрочестве растлили, которая неудачно была замужем и сбежала к любовнику, а потом родила в одном случае несчастного, а в другом мертвого ребенка…О том, как сюжет русской революции отразился в двух непохожих романах, о том, как два образа России создали два диаметрально противоположных художника мы и будем говорить. ... Далее -
120.
– Братья Стругацкие всю жизнь писали замечательную хронику советской истории. Конечно, никто в это не верит, конечно, все думают, что Стругацкие занимались совсем другими вещами…Но я абсолютно уверен, что книги Стругацких и, прежде всего, «Пикник на обочине» – это точная, глубокая, беспристрастная хроника советского проекта.Две книги «Улитка на склоне» и «Пикник на обочине» для меня определяют всю историю советской России. И ее начало – пышное и кровавое, и достаточно бесславный конец.О том, что такое зона, кто такой Шухарт, что такое «золотой шар» и почему «Пикник на обочине» вызывал у советской цензуры такую ненависть, мы и будем говорить на лекции. ... Далее -
121.
Шварц – такое же простое и очевидное чудо, как его герои, как его язык, как простые реплики его пьес, заставляющие блаженно рыдать; его тридцатилетнее творчество, его шестидесятидвухлетнее присутствие среди нас, его советских соотечественников,– непредставимо, ему неоткуда было взяться. А с другой стороны – что может быть естественней, чем сказочник в аду?В сказках Шварца не происходит почти ничего собственно чудесного («Снежная королева», «Дракон», «Обыкновенное чудо» и многих других). Он старается спрятать чудеса за сцену или над сценой: никто не видит, как Ланцелот побеждает Дракона. Этого быть не может, и лучше этого даже не воображать. ... Далее -
122.
– Военная поэзия, и 40-х годов, и более поздняя, состоит не только из знаменитых хрестоматийных текстов, но и из множества забытых стихов и, главное, забытых имен. Тексты остались, а о поэтах мы почти ничего не знаем!Ион Деген, который живет и здравствует, Алексей Охрименко, от которого остались песни, но тексты совершенно оторвались от создателя, Константин Левин, от которого осталось гениальное стихотворение «Нас хоронила артиллерия» в нескольких редакциях, а имя самого поэта совершенно забыто.Мы попытаемся вспомнить великих поэтов войны, от которых уцелело иногда по одному стихотворению, а иногда по четверостишию. И будем говорить о том, как они писали настоящую, а не выдуманную летопись Великой Отечественной войны. ... Далее -
123.
– Сегодня в России Бродского все чаще представляют имперским поэтом. Об этом книга Владимира Бондаренко, вышедшая в малой серии ЖЗЛ, об этом масса публикаций везде, где отмечают его 75-летие. Вообще, оно отмечено громко, государственно, в том числе на федеральных каналах. Почему?Прежде всего потому, что очень многое в самом духе поэзии Бродского, как ни странно, коррелирует с нынешними российскими временами. И, безусловно, как прекрасное оформление тайных мыслей очень нравится российским властям. Об имперском Бродском мы и поговорим. ... Далее -
124.
– Мне всегда очень обидно, когда на лекциях приходится больше говорить о замечательных текстах, а не демонстрировать их, не читать. Я убежден, что слушать их лучше, чем меня.Поэтому – почитаем!На первом вечере будем читать прозу: Чехова, Паустовского, Житинского. Будем читать мои любимые рассказы. А потом дойдет и до стихов. ... Далее -
125.
– Братья Стругацкие всю жизнь писали замечательную хронику советской истории. Конечно, никто в это не верит, конечно, все думают, что Стругацкие занимались совсем другими вещами…Но я абсолютно уверен, что книги Стругацких и, прежде всего, «Пикник на обочине» – это точная, глубокая, беспристрастная хроника советского проекта.Две книги «Улитка на склоне» и «Пикник на обочине» для меня определяют всю историю советской России. И ее начало – пышное и кровавое, и достаточно бесславный конец.О том, что такое зона, кто такой Шухарт, что такое «золотой шар» и почему «Пикник на обочине» вызывал у советской цензуры такую ненависть, мы и будем говорить на лекции. ... Далее -
126.Лекция о Царскосельском (Пушкинском) лицее – той, единственной в царской России настоящей педагогической утопии, которая осуществилась и дала блистательный результат. О том, как создавался лицей, кто там преподавал, кто из него вышел и почему лицей невозможен сейчас, хотя половина школ и гимназий охотно называют себя лицеями.***«Изначальное предназначение Царскосельского лицея было – вырастить новое поколение русской элиты. И лицей наглядно показал, что получается в России из таких намерений: лицей вырастил великолепное поколение оппозиции».***«С 12 лет к лицеистам обращались на „Вы“, по фамилии, присовокупляя непременное „господин“. Что создавало очень интересную среду. Оберегая от панибратства, это ставило преподавателей и учеников на равную ногу».***«Лицей – это мужская жизнь. Мужественный, воинский, идеологически-аскетичный характер этого учебного заведения предопределил высочайшую степень ответственности и невротизации. Не может быть по-настоящему строгим воспитание в смешанном учебном заведении. Поэтому в „русском Хогвардсе“ Гермионе нет места».***«Важная составляющая русской педагогической утопии состоит в том, что русский человек должен быть занят постоянно. Любой момент, когда он НЕ занят, используется для отлынивания от деятельности, и это развращение ума. Надо постоянно работать, совершенствовать себя. Это как велосипед – если он не едет, он падает».***«Не может быть хорошего образования в педагогической утопии без контактов с первыми лицами государства. Не в смысле власти, а в смысле духовного авторитета. Ничем не был бы лицей, если бы в 1814 году Державин не приехал принимать переводные экзамены за первый цикл». ... Далее
-
127.
Блок, вероятно, самый чистый случай ПОЭТА во всей русской литературе. Это поэт, которого безоговорочно признают первым все современники, от которого пьянеют потомки.Данная лекция – первая попытка Дмитрия Быкова структурировать тему «Блок». Тему, которая практически не подлежит структурированию потому, что «душу не рассматривают под микроскопом». Чисто литературоведческой, да и биографической литературы о Блоке очень мало. «Все мы бесконечно перепеваем то, как мы его любим, но сказать почему, за что – практически невозможно»***«Блок, вероятно, единственный полноценный святой в русской литературе. Основатель религии может позволить себе любое отступление от канона – он первый, ему все можно. А святой следует канону. Пушкин – фигура христологическая, богатая, внутренне противоречивая. А Блок – человек, чья биография являет собой почти беспримесный пример аскезы».***«Страшно сказать, но за Блоком почти нет личности. Личность исчезла, растворилась в тексте».***«Блока так же трудно анализировать, как разбирать структуру облака. Мы понимаем координаты этого облака, где оно висит в небе, а что там внутри – кто знает?»***«Блок абсолютно непонятен в некоторые исторические эпохи. Он понятен в странные переломные времена, когда „истончается ткань бытия“, все доходит до логического предела и вот-вот перейдет во что-то иное. Когда все дышит мистикой».***«Блок проявляется в определенные эпохи, как лунные буквы в „Хоббите“ – только при определенных фазах луны».***«Маяковский сказал: „у меня из десяти стихотворений – пять хороших, а у Блока – два. Но таких, как эти два, мне не написать“.***«Блок непрерывно говорит о потерянном рае детства. Блоковский инфантилизм потому так трогает, так ранит, что он невероятно сентиментален. Он кротко жалуется, как жаловался бы обиженный ребенок. Такой позиции в русской литературе до него не было».***«Блок ощущает себя последним в традиции. Последним в роде. Такая трагическая, детская, беспомощная скорбь может быть только у человека, который действительно чувствует, что на нем что-то бесповоротно закончилось».***«На Жуковском закончился русский 18 век, он последний поэт 18 века. Блок – последний дворянский поэт в России. А Окуджава – последний советский поэт».***«В последних очень сильна память о потерянном рае детства. О навеки потерянном рае. Мы тоже этот рай навеки потеряли. Но для нас это не главная коллизия, а для них – единственная».***«Путь Блока: вызывать бурю и погибнуть в буре. Это естественно для человека, который ощущает себя последним в роду и в традиции».***«Ночь. Улица. Фонарь. Аптека…» – про детское ощущение от подбегания ночью к окну. Это ужас ребенка, увидевшего ночь».***«Блок – это ребенок, выдумывающий сказку вокруг всего».***«Именно на отвращении книжного подростка к миру, на вечном противоречии между миром и сказками и стоит „Незнакомка“.***«Пресловутое пьянство Блока – пьянство веселое, детское. Блок никогда не напивается всерьез. Для него это еще одна игра. Состояние „В моей душе лежит сокровище, и ключ поручен только мне“ – не следствие опьянения. Это сидит человек в ресторане в Озерках и прекрасно понимает, что если он просидит здесь еще 10 минут и не придумает себе чего-нибудь – его вывернет наизнанку от омерзения».***«Разговор о Блоке – это всегда разговор о себе. И я уверен, что кто-то другой видит в нем мужскую страстность, а не детскую сентиментальность, как я». ... Далее -
128.
Басня – это жанр автора, который понимает всю обреченность и эстетическую неполноценность прямого высказывания.***Крылов всегда восхищал меня как смесь всех русских национальных качеств: невероятной физической силы и фантастической лени; большой храбрости и страха перед карательной машиной государства; архаизма большинства воззрений и абсолютного новаторства методов; лояльности к правительству и ненависти к этому правительству.***Именно Крылов первым описал обломовский тип и, конечно, срисовал его с себя.***Крылов, родившийся в 1769 году, главный свой прозаический подвиг («Почту духов») совершил в 20 лет.***Крылов был человеком фантастического здоровья. Князь Вяземский говорил, что постигает величие русского духа только при виде того, сколько Крылов может съесть.***У Крылова был блистательный прозаический дар и при этом громкая поэтическая слава. Причем, слава только поэта-басенника.***Екатерининскую эпоху, время всеобщего фарисейства и любезности, Крылов ощущает как мед, намазанный на гнойную рану.***На фоне раболепия Державина молодой, толстый, закомплексованный мизантроп Крылов все повторяет: опомнитесь!***Между миром арабской сказки и миром русской бюрократии очень много общего: полное отсутствие логики, бесстыдство, сладострастие, сластолюбие, и в то же время жестокость и страшное зверство, как только ты попадешься. В этом мире всегда торжествует посредник.***В 1792 году произошло событие, которое сломало Крылову крылья уже навсегда: Новикова, который не занимался ничем, кроме книгопечатания и благотворительности, бросают в Шлиссельбург.***Как все сентиментальные силачи, Крылов панически боялся государственных репрессий. Он покинул столицу и нанялся учителем в имение с символическим названием «Зубриловка». Где два года только и делал, что деградировал.***Крылов первый, кто стал писать разговорным русским языком. И тут Пушкину уже было на кого равняться.***Грибоедов взял открытый Крыловым разговорный язык, разностопный ямб, это замечательное интонирование – и применил по назначению: написал комедию нравов.***Мода есть законодательство там, где нет законов. Где нет этического регулятора. Там, где человек не знает, как себя вести, он слушается крыловского Припрыжкина, который читал модный журнал.***Чем прелестны крыловские типы в «Почте духов» – они всё про себя понимают.***Иван Крылов ушел в обжорство, а Венедикт Ерофеев – в алкоголизм. Оба – писатели большого драматического дара. И оба написали по единственному прозаическому произведению.***Крылову принадлежат слова: «Желудок уже полон, но эти пирожки так хороши, что все остальные встанут и потеснятся».***В молодости Крылов имел феноменальный успех у женщин именно потому, что они ничего от него не ожидали. Думали: «Сидит в углу такой увалень…»***Великая литература так и создавалась: насмерть запуганный, толстый человек сидел на диване и писал: «Уж сколько раз твердили миру, что лесть гнусна, вредна…» ... Далее -
129.
«Проблема русского литературоведения в том, что оно до сих пор упорно считает Гоголя девственником. Между тем, самое сильное описание любовного акта – это, конечно, сцена полета на панночке, и потом панночки на Хоме, и Хомы обратно на ней же из „Вия“.***«Вий» – это повесть о любви. Не нужно видеть в ней религиозную историю или историю о борьбе украинского язычества с православием. Не нужно пытаться искать в ней сложные смыслы… Все мы понимаем, что такое Вий. И все мы понимаем, почему «Вий» оказался убийственным для Хомы Брута. Это тот же оторвавшийся НОС, только не нос. «Вий» как лучшая русская эротическая утопия станет предметом нашего рассмотрения».***Все неясности устраняются, если рассматривать «Вия» не как религиозное, фольклорное или метафизическое высказывание, а как простую историю любви, изложенную в безупречно романтическом духе.***Гоголь – романтик! Нет ничего более далекого от реальности, чем гоголевский взгляд на вещи. Он реалист только в частностях…***Гоголь не был, конечно, ни девственником, ни некрофилом… Он испытывал по отношению к любви комплекс, который многажды в литературе описан (и ярче всего выражен у него в «Повести об Иване Федоровича Шпоньке» и «Женитьбе») – это панический страх перед браком.***У Гоголя представление о женщине, как о существе высшего рода, как о существе полу-божественном – не терпит никакого сличения с реальностью. И это катастрофа.***Вий, который стоит в одном ряду со страшным существом Дием, Нием, и всеми страшными трехбуквенными словами, заканчивающимися на "Й" – это мифическое существо, которое заведует похотью, страстью, безрассудными, чудовищными поступками. Именно оно погубило Хому Брута. Потому что именно похоть в конечном итоге оказывается тем проводом, который привязывает нас к хаосу теснее всего.***Хома Брут – не просто богослов и философ. Это человек, ориентированный на идеальное при всей своей прагматике. А когда его силком загоняют в гроб страсти – тут и наступает его гибель. Потому что страсть – всегда могила.***В русской романтической, эротической утопии прекрасна только та любовь, которая не приближается к земному.***Гоголь первым задал в «Невском проспекте» этот страшный мотив, когда прекрасная дама оборачивается проституткой. А Блок развил в своей «Незнакомке». ***Идеальный мир русского мечтателя – это мир, где все земное отделено от тебя меловым кругом, а ты стоишь в круге своих фантазий – безгрешных и прекрасных. И не позволяешь мировому хаосу схватить тебя и утащить в свое подземное Виевое царство. Это то, чему мы изо всех сил должны сопротивляться.***Я долго думал почему в России почти нет готических рассказов. Наверное потому, что страшный рассказ можно написать там, где есть понятие нормы. Американские классические триллеры и любая история, где молодежная компания попадает в лапы маньяка, начинается с того, что они сворачивают не на тот проселок, видят там заброшенную бензоколонку, а на ней монстр и вдобавок нет бензина. В России такую картину можно встретить через каждые 50 километров. ... Далее -
130.
Андрей Кончаловский сумел повторить выдающийся успех своей молодости, получив приз за режиссуру на Венецианском кинофестивале. Причем в том возрасте и статусе, когда обычно вручают уже только почетные призы. Но последний фильм Кончаловского «Белые ночи почтальона Алексея Тряпицина» – явление в искусстве столь революционное, что оно в одиночку помогло Венецианскому фестивалю поддержать статус самого эстетского. Не говоря уже о том, что Андрей Кончаловский самый умный из ныне живущих режиссеров. Настоящий социальный мыслитель. Всегда считается, что ум мешает художнику. А вот Кончаловский как-то умудряется справляться с этим противоречием. Увидеть живого Кончаловского, поговорить с ним, представить как мучительно живет этот человек – это очень редкая возможность. ... Далее -
131.Участвовать в творческих вечерах «Литература про меня» Быков приглашает тех, кого уважает, кому симпатизирует, чье творчество знает и любит. Но даже на этом фоне, его отношение к актрисе Татьяне Друбич – совершенно особенное. Уважительное, трепетное! Быков всегда пристально наблюдал и за тем, как Друбич работала в кино, и за тем, как работала врачом в поликлинике…И судя по многократным интервью, Быкову бесконечно интересно ПРОСТО РАЗГОВАРИВАТЬ с Татьяной Друбич обо всем – о жизни и смерти, о счастье и несчастье, о плохом и хорошем настроении, о кино и книгах…И уже заранее понятно, какой интересной может быть их новая беседа. И какая это уникальная возможность – наблюдать эту встречу в режиме реального времени. ... Далее
-
132.
Тайна Булата Окуджавы точнее всего сформулирована Солженицыным: «Так мало сказано и так широко забирает». Почему Окуджава умудряется коснуться такого количества вопросов и такого количества слушателей, почему он до каждого сердца умудряется достучаться – это абсолютная тайна фольклора.Песни его – это прямое продолжение фольклора, и не зря народную песню он называл своим учителем. Каким образом Окуджава совместил собственную личность (абсолютно четко видную в стихах) и фольклор, то есть абсолютную универсальность? В чем вообще секрет успеха народной песни – об этом мы и попробуем поговорить. Ну и, конечно, вспомним лучшее из того, что Окуджава написал, спел и сказал друзьям.***Ступени эволюции народа определяются теми песнями, которые он поет.***Народ поет в трех состояниях: на войне, во время работы и …находясь в заключении.***Окуджава ничего не говорит прямо, но называет столько примет, что они применимы к тысяче жизней.***Главный русский народный жанр 21 века – это демотиватор. ... Далее -
133.
"Ремарк очень популярен сейчас и был самым популярным прозаиком своего поколения. Поколения, все правила и принципы которого треснули, когда молодым людям было от 18-ти до 20-ти лет. Потерянного поколения.Попытки найти новое место в мире, попытаться прожить жизнь, переломленную пополам – это и есть генеральная тема творчества Ремарка и тема нашей лекции, посвященной 100-летию начала Первой мировой войны" ... Далее -
134.
Цветаева писала «Повесть о Сонечке» в самые страшные дни – после разоблачения и бегства мужа. Когда вся эмиграция отвернулась от нее.Писала в самые худшие свои дни о самых лучших. Потому, что несмотря на смерть дочери Ирины, на постоянный риск потерять изможденную Алю, на безденежье, голод, на то, что почти вся мебель ушла на дрова – в Борисоглебском переулке в 1919-20 гг. Марина Цветаева пережила, наверное, высший творческий взлет.Время это пограничное, время революционное, время, когда быта не осталось. Остались только любовь и смерть.Про любовь и смерть Цветаева и написала лучшую прозу ХХ века. ... Далее -
135.
Финская художница, писавшая по-шведски, Туве Янссон – автор гениальных взрослых романов и рассказов, навеки осталась в истории человечества как создательница Муми-Тролля и Мумидола. Замечательного образа дома, в котором всем хотелось бы жить. Загадочные скалистые горы, молчаливые путешественники хатифнатты, туманные моря, комета, которая надвигается на мир и обещает ему катастрофу и возрождение… Эти образы сопровождали наше детство. А Туве Янссон научила нас двум главным вещам: строить свой дом, во-первых. И ничего не бояться, во-вторых.Эта женщина писала самые взрослые детские книги на свете. Более взрослые, чем даже книги ее ровесницы и заочной подруги Астрид Линдгрен. Сама странная, самая поэтическая сказочная сага в мировой истории – это сага о Муми-тролле. И сегодня когда мы живем совсем не в муми-тролльском мире, а скорее в мире хемульском и кометском, – самое время перечитать Туве Янссон и набраться у нее сил. ... Далее -
136.
В мировой литературе есть два гениальных текста про то, как невинные молодые люди сходят с ума на романтическом общении с летающими сущностями.Безумие Тамары, обезумевшей из-за потери жениха описал Михаил Лермонтов. Конечно же, Демон – это болезненные видения, посещающие Тамару. Веселое безумие маленького мальчика, сходящего с ума от одиночества, описала Астрид Линдгрен. Ни Демона, ни Карлсона не могло существовать физически. Но и Демон и Карлсон – великие утешители одиноких сердец. Почти все у них общее…Удивительная демонически-карлосоновская тема и будет нами подробно рассмотрена на лекции. ... Далее -
137.
Лекция про Чарли Чаплина на первый взгляд несколько выпадает из нашей литературной программы. Но Чаплин – один из самых литературных режиссеров мирового кинематографа. Только язык его конечно, не сводится к сюжету.Как построен язык Чаплина, что такое комическое – по Чаплину, и что нового он принес в мировую культуру (в литературу в первую очередь) мы и попробуем поговорить. После Чаплина литература не может быть прежней. Она должна стать быстрей, в каких-то отношениях циничней, трагикомичней. Да и вообще, сюжеты его картин не так просты, как нам казалось… ... Далее -
138.
Даниил Хармс – одна из самых трагических фигур русской литературы. Стихи и прозаические фрагменты, неизменно веселые, хотя и мрачные и циничные – это лишь одна из бесчисленных масок этого человека, проживавшего жизнь предельно серьезно.«Мне дороже всего в жизни чистота порядка», – говорил Хармс, имея в виду стилистическую чистоту и цельность. И эта цельность отличает все его творчество. Пожалуй, русский Франц Кафка – это и есть Хармс. Такой же трогательный, такой же несчастный, такой же глубокий. О том какова судьба Хармса, главная мысль Хармса, творческий метод Хармса и почему он прожил именно такую жизнь, мы и поговорим все вместе. ... Далее -
139.
Общение с личностями такого масштаба всегда будет в дефиците. Кончаловского, как и Быкова можно слушать бесконечно. А спрашивать – обо всем: о сегодняшнем и вечном. И мы счастливы, что у нас снова будет такая возможность. Андрей Кончаловский придет поговорить с Дмитрием Быковым …И возможно, эти встречи станут традицией.Первая встреча Дмитрия Быкова и Андрея Кончаловского в рамках цикла «Литература про меня» состоялась в конце ноября и длилась два часа. Но даже те, кто на ней присутствовал, уходили с ощущением легкого голода. Что уж говорить о голоде, который испытывают оставшиеся без билетов! ... Далее -
140.Любимые стихи в исполнении Михаила Ефремова с комментариями Дмитрия Быкова.Во время первого вечера «Литература про меня» в декабре Михаил Ефремов читал в основном стихи Быкова из цикла «Гражданин поэт». Так и было задумано с самого начала. Но вместо ответа на некоторые вопросы Ефремов вдруг начинал декламировать Пушкина, Рильке… Да даже из Сергея Михалкова он читал так, что зрители впадали в экстаз, а придя в себя, писали записки: «Когда будет ваш чисто-поэтический вечер?»Ефремов долго отнекивался, ссылался на занятость и плохую память, но Быкову удалось его уговорить. – У Михаила Олеговича – прекрасная память! Вы видели, какие массивы текста он произносит в спектаклях!? А я видел.Любимые стихи Михаила Ефремова в его собственном исполнении! ... Далее
-
141.Арбенина – это начитанный, тонкий, необычайно культурный поэт. Тем интересней поговорить о стихах, на которых она выросла, ее любимой прозе (довольно экзотической) и послушать, как она читает собственные и чужие стихи."Всех, кто любит песни Дианы Арбениной и группы «Ночные снайперы», я приглашаю узнать – из чего, из каких тонких материй они на самом деле состоят. На вечера «Литература про меня» мы приглашаем интересных, неоднозначных людей. У которых непонятно что внутри непонятно как сформировалось. Они с редкой для нашего времени откровенностью рассказывают о том, какие книги, какие контексты, какие песни и фильмы сделали их такими, какие они есть."Ведущий и собеседник – Дмитрий Быков. ... Далее
-
142.Как Гумилев стал Гумилевым? – важный вопрос как для русской философии, так и для русской поэзии. Как стать такими же как он? Да еще и попытаться избежать его роковой судьбы.Русская литература прекрасно усвоила уроки Николая Гумилева. Но мало кто понимал откуда в нем взялась его железная самодисциплина, его феноменальное чувство ритма, его удивительная способность побеждать собственную слабость…Чему может научить нас Николай Гумилев – попробуем разобраться на лекции.***– Лекция называется «Спасти Гумилева» потому, что его пора спасать – пора выводить Гумилева в первый ряд русской поэзии.***– В стихах Гумилева есть ценнейший витамин – жажда опасности, радостный азарт при виде заварухи. Опасность он воспринимает как возможность проявить себя, возможность отличиться. Как нам этого не хватает!***– Гумилевский императив: с нами делают ровно то, что мы позволяем с собой делать. Он учит нас этого не допускать.***– У Гумилева в стихах не женщины, а девушки. Так вот, девушка по Гумилеву должна все время сопротивляться и все время сдаваться. Причем проделывать это одновременно.***– Самое мое любимое у Гумилева – гениальное стихотворение «Занзибарские девушки», которое описывает всю мужскую жизнь. Когда добившись любви, мы понимаем, что нам нечем за нее платить и поворачиваем обратно. ... Далее
-
143.
Все произведения мировой литературы делятся на разрешенные и написанные без разрешения, говорил Мандельштам. При всем уважении к нему мы предлагаем другое деление: есть вещи, написанные ПРОТИВ власти, есть написанные ЗА власть, и есть – написанные ДЛЯ власти. Как руководство для нее.Тему «Сталин, как адресат советской литературы» – мы рассмотрим на примере трех фундаментальных произведений: «Мастер и Маргарита» Михаила Булгакова, «Нашествие» Леонида Леонова и «Буря» Ильи Эренбурга.***Соцреализмом называется искусство говорить начальству правду в доступной ему форме.***Вся литература советской эпохи подразделяется на три неравнозначных потока: первый – литература ПРО вождя и ЗА вождя. (Иногда неискренне, а иногда очень искренне и серьезно она обосновывает рабское состояние человека). Второй – это антисоветская литература, которая существует в поле тех же понятий и иногда отличается той же чудовищной бесчеловечностью и непримиримостью. Третий – самый сложный и самый малочисленный отряд советской литературы – это литература, написанная не за и не против, а ДЛЯ вождя. Написанная, в надежде внушить ему определенные оценки и выводы.***Раб – это универсальная бесплатная сила. Раб свободен от экзистенциальной проблематики, он не думает о смысле жизни и не колеблется при выборе. Это идеальный гражданин идеального платоновского государства. Многие так серьезно считали и доказывали это чрезвычайно изобретательно.***Чтобы написать текст ДЛЯ Сталина требуются качества, которые очень редко сходятся в одном человеке. Во-первых, человек должен быть уверен в своем мессианстве. В своей способности сказать вождю нечто такое, чего вождь не знает и что может изменить судьбы мира. Во-вторых, роман для тирана должен быть написан так, чтобы тирану было интересно. В увлекательной, комплементарной и доступной для тирана форме. А литературные вкусы Сталина формировались в 90-е годы XIX века. Сталин был воспитан на бульварной литературе.***Весь смысл, весь контекст романа Булгакова «Мастер и Маргарита» очень прост и очень однозначно адресован главному читателю – Сталину: «Дорогой друг, ты, безусловно, зло. Это мы можем тебе сказать. Другие бы не выдержали, но ты так велик, что выдержишь. Ты – зло и мы это понимаем. Но мы даем тебе моральную санкцию. Потому, что ты – необходимое, полезное зло без которого у нас ничего не выйдет. Мы все артисты в твоем сатанинском варьете. Но при этом, пожалуйста, пощади художника. Потому, что помянут художника, помянут и тебя – сына сапожника. ... Далее -
144.
«Крым стал в России темой года, как и Украина в целом. И сейчас мне кажется, очень важно понять, кто создал мифологию Крыма. Если бы не Александр Грин, проживший в Крыму последние восемь земных лет, Крым не имел бы ни собственной мифологии, ни, страшно сказать, даже собственной географии. Потому что Крым до сих пор подлаживается под то, что написал о нем Грин. Под Гель-Гью, под Лисс, под таинственный Сан-Реоль…Грин сумел разместить на уже привычной карте новую, небывалую страну. А чтение Грина – большое наслаждение, особенно если брать русскую, довольно бессолнечную литературу. Мы попробуем понять, что он имел ввиду, создавая свою страну в Крыму. И как сделать Крым хоть немножечко похожим на этот идеал».***Мы знаем Англию такой, какой ее придумал Диккенс. Тургенев придумал русскую охоту (когда идешь охотиться, а видишь горе народное). А Грин нанес на литературную карту Крым. Так же как поступил Искандер с Абхазией.***Первостепенная задача писателя на земле – обустраивать свой мир. Создавать тот космос, в котором хорошо ему и его героям. Создавать в литературе свою территорию. И у меня есть давнее подозрение, что только за это и дают Нобелевскую премию.***Грин – это Крым русской литературы. Крым для нас, последнего советского поколения являл собой удивительную смесь Капри, Латинской Америки и Ниццы – всего недоступного. Как Крым был нашей квинтэссенцией другого мира, так Грин был квинтэссенцией западной литературы для советского подростка.***Когда Ахматова брезгливо сказала о Грине: «Перевод с неизвестного», она абсолютно точно сформулировала главное. Это прекрасная формула искусства: искусство и есть перевод с неизвестного, невозможного, несказуемого языка.***Называть сегодня Крым нашим, это примерно тоже, что называть Грина советским писателем.***С наслаждением перечитывается только то, что с наслаждением пишется.***Крым – это остров гедонистической оторванности. Люди, живущие около моря, понимают ничтожность всего по сравнению с морем.***У Грина три рассказа заканчиваются словами: «жили долго и счастливо и умерли в один день». И ничего страшного! Это хорошо – жить счастливо и умереть в один день.***Грин, который прожил всю жизнь в атмосфере чудовищного трагизма, отказывается от вечного, надрывного, слезного, серого трагизма русской литературы.***Грин – это Крым на фоне российской империи. Грин – это ослепительный сад на фоне вечного облетающего березняка, полного страдающих крестьян и сострадающих охотников.***Сегодня два самых насущных автора для нас – это Грин и Гумилев с их витаминами борьбы, страстного, горячего отношения к жизни, с их уверенностью в том, что человек рожден для радости. ... Далее -
145.«Лолита» – третий американский роман и второй (и последний) из тех, что Набоков сам перевел с английского на русский. Впервые «Лолиту» опубликовали в 1955-ом во Франции, и в 1989-ом в России. Но о чем эта книга, все ее тексты и подтексты до сих пор понимают немногие. Версия Быкова будет, как минимум, неожиданной.***Набоков ненавидит самодовольное и агрессивное душевное здоровье. Та страсть, которая не греховна – для него не существует.***Вожделение Гумберта к Лолите описано с такой изумительной силой, что читатель конечно, не может ее не возжелать!***Проблема «Лолиты» гораздо шире проблемы педофилии.***Если бы Набокова не интересовали маленькие девочки, вряд ли мы вам был интересен роман «Лолита».***В «Лолите» мы обнаруживаем чудовищное несоответствие художественных средств моральной задаче книги. Очень нехитрый моральный посыл упакован в такую восхитительную упаковку! ***«Лолита» – книга невероятной понятности. Тем не менее, литературоведы нагородили про нее горы ерунды.***Исследователи очень стараются доказать, что они не глупее Набокова, и показать как им не хочется Лолиту. Они рассматривают Лолиту как метафору…***Интертекстуальность – ужасный бич нашего времени. ... Далее
-
146.Считаю Кинга человеком гениальным. Это очень серьезный писатель. Мне крупно повезло – я один из немногих, кто его видел. И даже успел задать ему самый для меня волнующий вопрос: «Сочинение ужасов отвращает их от автора или притягивает?»На что он с великолепной мудростью мне ответил: «До какого-то момента отвращает, а потом начинает притягивать. Вся штука в том – чтобы почувствовать момент». Сам он не почувствовал момента и его сбил грузовик из его же собственного рассказа.***При всех достоинствах Стивена Кинга, это писатель не слишком сложный. Может, поэтому и культовый.***По тиражам Кинга опережают только Шекспир и Агата Кристи – из англоязычных авторов. А из неанглоязычных – только Мао Цзэдун.***Суммарный тираж книг Кинга сегодня – 350 млн. экземпляров. Это вдвое больше населения России. И вдвое больше, чем суммарный тираж всего, что написано о Гарри Поттере.***При отсутствии нормы ужасы никого не пугают. Поэтому в России и нет культуры триллера. Отклонение от нормы в России и есть норма. ***Кинговский кошмар для российского читателя – это приятное отвлечение от реальности.***Кинговский дар рассказчика – вот на что реагирует наше эстетическое чувство. А эстетическое чувство есть даже у глупого читателя.***Интеллектуальный уровень литературы – это последнее дело при ее оценке. Есть две вещи которые позволяют читать что угодно – изобразительная сила и темп повествования.***Страшно у Кинга не тогда, когда вылезает физиологически-ужасная тварь, нет. Страшно, когда в сортире, куда вы ходите на работе, постоянно стоят кроссовки.***Для сближения России и Америки Кинг сделал больше, чем даже Чарли Чаплин. Потому, что Кинг показал общность страхов. ... Далее
-
147.
После публикации романа «Чапаев и пустота» Виктор Пелевин стал ненавистен профессиональным защитникам духовности. Один из них назвал его творчество «раковой опухолью на теле русской литературы». Блок же говорил, что мозг – это уродливый орган, избыточный, вроде раковой опухоли. Слишком большой мозг всегда кому-то кажется опухолью…Между тем, Пелевин был в девяностые годы тем самым мозгом отечественной словесности, который напрямую работал с реальностью, осмысливал ее, а не просто играл с ней. Кем стал Пелевин сейчас? Для меня чрезвычайно утешительна мысль, что Виктор Пелевин работает. Он сидит у себя в Чертанове и пишет, превращая наших вождей, наших братков, наши страхи, проблемы, комплексы и мерзости в АБСОЛЮТНУЮ СИЯЮЩУЮ ПУСТОТУ.ВНИМАНИЕ!Вторая лекция Дмитрия Быкова о творчестве Виктора Пелевина состоится 13го октября, и будет представлена вашему вниманию спустя несколько дней. ... Далее -
148.
После публикации романа «Чапаев и пустота» Виктор Пелевин стал ненавистен профессиональным защитникам духовности. Один из них назвал его творчество «раковой опухолью на теле русской литературы». Блок же говорил, что мозг – это уродливый орган, избыточный, вроде раковой опухоли. Слишком большой мозг всегда кому-то кажется опухолью…Между тем, Пелевин был в девяностые годы тем самым мозгом отечественной словесности, который напрямую работал с реальностью, осмысливал ее, а не просто играл с ней.Кем стал Пелевин сейчас? Для меня чрезвычайно утешительна мысль, что Виктор Пелевин работает. Он сидит у себя в Чертанове и пишет, превращая наших вождей, наших братков, наши страхи, проблемы, комплексы и мерзости в АБСОЛЮТНУЮ СИЯЮЩУЮ ПУСТОТУ.Представляем вам вторую лекцию Дмитрия Быкова о творчестве Виктора Пелевина, состоявшуюся 13го октября 2014 года. ... Далее -
149.
Лекция об антиутопиях посвящена не только роману «МЫ» Замятина и не только антиутопиям 20-30-х годов, которых было много, а главным образом, разгулу этого жанра в 80-e и 90-e. «Новые робинзоны» Петрушевской, «Не успеть» Рыбакова, «Невозвращенец» Кабакова… Все это спровоцировало такой вал подражаний, что Владимир Новиков, замечательный критик, предложил на дверях издательств вешать объявления: «С антиутопиями вход воспрещен».В результате начались попытки написания утопий, которые были еще страшней. Русская антиутопия как прогноз и предупреждение, как главный жанр 90-х и нулевых – веселая и при этом шокирующая тема. ... Далее -
150.
«Ровно 50 лет назад, в конце весны 1964 года Иосиф Бродский, получив свой приговор – 4 года ссылки, прибыл в деревню Норинскую в Архангельском крае, чтобы провести там два года из четырех (потом он был выпущен) и пережить один из самых сильных, самых глубоких творческих шоков в своей жизни.Тут и небывало плотное общение с народом, и прививка метафизической английской поэзии, которую он начал там переводить, и интенсивная переписка с Ахматовой и друзьями. И, конечно, развязка трагедии его любовного треугольника. «Бродский в ссылке» – наша тема, понимаемая так же широко, как ссылка Овидия».***Бродский – поэт, сильно повышающий самооценку читателя. ***Бродский сделал фактом высокой поэзии обывательское сознание, и дал нам шанс думать о себе хорошо.***Сталин дал неплохую формулу ссылки. Его резолюция по Мандельштаму: «Изолировать, но сохранить».***Чем нелояльней личность, тем больше лучей она может добавить государственной славе.***Бродский как поэт сформировался, когда вечный невроз сменился спокойной безнадёжностью.***Ссылка Бродского была ссылкой в пейзаж, в первобытную материю, в пространство дикой природы. ... Далее
Комментарии:
